 * * * Излюбленный пейзаж рисую, как могу: по синей стали чернь, сосновый лес в снегу. Над ним - опоры ЛЭП; фарфоровых гирлянд стерляжий силуэт приковывает взгляд. Безлюдный свой пейзаж рисую, как могу… Я бы такой судьбы не пожелал врагу. РЕТРОСПЕКТИВА ВЕСНЫ … Наклеила ресницы тополям; Ручьи. По их игрушечным волнам бегут горелых спичек вереницы, и, на ветвях расположившись, птицы подснежники высвистывают нам. Как будто не бывало зимних стуж - и снег растаял в шапке-невидимке. Весна. И только солнечные льдинки нет-нет - блеснут на дне прозрачных луж. Древесный ужас. Иероним Штрих! Поля в лохмотьях каменного снега, пустые стекла, врезанные в небо, и шпили кирх. И воронье, кружащее вдали, варганит групповой портрет кр.Дафи. Исчадье черно-белых фотографий, весна под управлением Дали. ВПЕРВЫЕ В ЭСТОНИИ Эстония… а может, это сон? История… и каждый дом особ. Неяркий свет на черепичных кружевах, неясный свет в еловых сумрачных ветвях. …Эстония! - плывущий мимо звук так остановлен вдруг, так пойман вдруг. Постой! Мне хорошо с тобой, мой новый друг. Мне хорошо, Эстония, с тобой! СОЧЕТАНИЯ Бывает, как будто с похмелья глубокого, Еще не очухавшись ото сна, Бессмысленно пялясь в родные окна - Ты вдруг понимаешь: весна! Вчера лишь, от скуки осатанев, Мороз на стекле наморозил нулик, А нынче нарядный ансамбль сосулек Капелью частушечной зазвенел. Вчера лишь Бетховена вьюги мели, А нынче, симфонией Берлиоза, Серебряной свадьбой - стоит береза: Древесный фонтан земли. НОЧЬ В ФЕОДОСИИ Ночь. Ночь над "Богом данной"! Я помню пору ту. Арлекинада крана в мерцающем порту. Вдали, под лунным светом, забыв о городах, спит лавами одетый двуглавый Кара-Даг. И тихо-тихо, будто намаявшись к утру, струится море в бухту, как ниточка в иглу. Над югом ночь! И гулки шаги. Шептались переулки: А… И… И показалось - вот, из этой тишины меня позвать должны; меня назвать должны быть может, нежным; может быть, смешным. Шаги слышны: далёко, далеко остался Крым, и только до сих пор гуляют босиком по теплому песку шаги: мои, и тысячи иных. Они лишь звук для нас - и мы лишь тень для них. * * * Пустынна дорога из Хаоса в Логос: измученный жаждой, меж кактусов голых - ты вспомнишь оазис и вспомнишь колодец: напиться б! Но солнце сожгло их. Вода отдавала землей, чечевицей, похлебкой. Слепящее тело рубина в барханном футляре - оно, очевидно, невинно, невинно, невинно. И только родник, из гранитного лона сквозь все наважденья песков пробиваясь, мираж красоты в "Диалогах" Платона - ведет, не сбываясь. * * * Я твоей любовью переменчивой как цитата, из контекста выдернут, весь вконец закручен и заверчен, перевернут шиворот-навыворот. И не спрашивай больше: "Кто ты?" - Я измучен твоим вопросом. Я пластинка на 33, что включили на 78. * * * Вечерние волшебны города: машины по асфальту шарят фарами, и, рассыпая звезды над бульварами, качается трамвайная дуга. И облака с упорством росомах бегут, бегут: все легче, все быстрей! И светит в надвигающийся мрак цветная глина мокрых фонарей. И капли пролетевшего дождя в глазах идущих мимо горожан. И рифму подобрать как дважды два: до завтра, город! Спи. Не провожай. Не провожай ни светом, ни дождем. Дай одному остаться на мосту. Как будто вновь сегодня я рожден и только завтра имя обрету! * * * Входишь, раскрасневшаяся с холода, С целым светом будучи в ладах. Так самоуверенно-раскована, Так невероятно молода. Притворившись наскоро обыденной, Входишь, на меня бросая взгляд, Зная, что не будешь неувиденной… Так весной деревья входят в сад. НОВОСИБИРСК, НОЯБРЬ Опять берез молочные коктейли Свертела вьюга ночью за окном. Волошинского Крыма акварели, Где розовый на сизый заменен, А ветер тот же, что и в Коктебеле... А вместо гор - пустынные дома. А вместо теплых - стылые тона. А ветер тот же, что и в Коктебеле. |
|
©2001 М. Мелодьев designed by shaytan |